«Хочу вырваться из концлагеря»

Сейчас Сергею 35 лет, последние годы он провёл в Токарёвском психоневрологическом интернате. Впрочем, это учреждение далеко не первое в судьбе Грачёва.

— Мать бросила меня совсем маленьким, — вспоминает Сергей. — С тех пор я жил в детдомах и интернатах. В семь лет стал учиться в Знаменской коррекционной школе-интернате.

Диагноз как приговор

Но с учёбой у мальчика не заладилось, он не успевал за остальными учениками, педагоги заподозрили у него серьёзные умственные отклонения. В итоге после окончания 2-го класса медики поставили диагноз — олигофрения в степени глубокой дебильности. Ребёнок попал в дом-интернат для детей с отставанием в развитии.

— Относились к нам там очень плохо, — вспоминает Сергей. — Детей постоянно наказывали, могли привязать к кровати, выставить голыми на улицу за малейшую провинность. А нашим обучением, хоть каким-то образованием никто даже не думал заниматься.

Тем не менее Сергей сам к 14 годам научился читать и писать. После совершеннолетия ему дали вторую пожизненную группу инвалидности по психическому заболеванию, а в качестве постоянного места проживания рекомендовали интернаты для людей с подобными заболеваниями.

— Даже речи тогда не шло о том, что я могу жить самостоятельно, — вспоминает Сергей. — Только позже я сам узнал, что мне полагалось жильё, как сироте.

Кроме того, Сергей был уверен, что вполне может жить один на пенсию по инвалидности — это около девяти тысяч рублей в месяц, он умеет готовить, стирать. Обратившись в органы местного самоуправления с просьбой посодействовать ему в получении жилья и получив отказ, Сергей был вынужден и дальше жить в интернате.

На месяц в карцер

С 2007 года Грачёв живёт в Токарёвском психоневрологическом интернате, но отношения с руководством и сотрудниками учреждения у него не заладились.

Подопечный жалуется, что в интернате с ним ужасно обращались, а в качестве наказания отправляли в карцер. Он много раз пытался обратить внимание контролирующих органов на обстановку в учреждении. Постояльцы интерната уверяют, что это настоящий концлагерь, где живут абсолютно бесправные люди, которые подвергаются издевательствам и оскорблениям.

— Осенью прошлого года я провёл месяц в карцере, — рассказал Сергей Грачёв. — Санитары схватили меня, велели раздеться до трусов и затолкали в помещение, где нет даже санузла. А ещё там стоял жуткий холод. Часами приходилось стучать и звать персонал, чтобы мне дали хотя бы попить или вывели в туалет.

В интернате, в свою очередь, утверждают, что Грачёв сам становился инициатором конфликтных ситуаций, потому что нарушает правила учреждения. А когда ему об этом говорят, пишет жалобы во все инстанции.

— Писал я и на телевидение, приглашал их приехать и своими глазами убедиться в том, что здесь происходит, — продолжает Сергей. — Но откликнулись только журналисты РЕН ТВ. Они выпустили сюжет, который сейчас можно посмотреть в Интернете.

Интернет в помощь

Кстати, сам Сергей хорошо умеет обращаться с компьютером и даже самостоятельно освоил программу видеомонтажа. Одна из первых видеоработ Сергея о таком же, как он, постояльце интерната — мужчина, по словам Грачёва, умер в стенах заведения от рака, так и не получив должной медпомощи.

С пенсии Грачёв купил себе ноутбук, нашёл в Интернете сайты прокуратуры, областной администрации, уполномоченного по правам человека РФ, контакты руководителя тамбовского правозащитного центра Лидии Рыбиной.

— Сергей обратился ко мне за помощью, когда над ним нависла серьёзная угроза, — рассказывает Лидия Ефремовна. — Руководство Токарёвского интерната обратилось в суд с заявлением о признании Грачёва недееспособным. То есть с намерением лишить его всех прав и свобод гражданина РФ.

Сам Сергей предполагает, что таким образом администрация учреждения пыталась обезопасить себя от реакции контролирующих органов на его жалобы. В этом случае официальным опекуном Грачёва, а также распорядителем его пенсии по инвалидности стал бы директор интерната — тогда ещё Сергей Шубин. Кстати, в октябре 2012 году на него завели уголовное дело по подозрению в превышении должностных полномочий. Шубин провёл капитальный ремонт внутри интерната за счёт средств подопечных, нарушив закон. Следователи пока не называют эту сумму.

Самого Шубина на время расследования отстранили от должности.

Начиная с момента обращения в суд, 10 февраля 2012 года, Грачёв пытался доказать, что он пусть не очень здоровый, но всё же адекватный человек. В суде Токарёвского района ему назначили пройти медицинскую комиссию. Таковых Сергей прошёл три, и все заключения гласят, что он страдает лёгкой умственной отсталостью, но при этом понимает значение своих действий и может руководить ими. На основании этих заключений суд в конце 2012 года отказал интернату в признании Грачёва недееспособным. 

В областной прокуратуре фамилия Грачёва на слуху. Там поясняют, что по его жалобам проводились проверки, но они ничего не подтвердили.

К примеру, Сергей жаловался на то, что в интернате после 10 вечера отключают электричество, но оказалось, что после нашумевших на всю страну пожаров в подобных учреждениях это стало мерой безопасности. Ещё подопечным запрещали гулять в сильные морозы, что Грачёв также счёл нарушением своих прав.

Так что, как это часто бывает, у медали оказалось две стороны. Тем не менее сейчас, получив решение суда, которое признаёт дееспособность, Сергей обратился в администрацию Токарёвского района с заявлением о предоставлении ему жилья, а пока продолжает жить в интернате. Во всяком случае, после смены руководства, по его словам, жить там стало намного спокойнее.

В ТЕМУ

«Он нас замучил»

Мы поинтересовались в Токарёвском психоневрологическом диспансере о целях, которые преследовались его руководством, когда попросили суд признать Сергея недееспособным.

— Да замучил он нас, — признался «Житью» и.о. руководителя учреждения Владимир Медведев. — У нас после его жалоб постоянные проверки. А знаете, что он делал? В столовой переложит еду из одной тарелки в другую, на телефон снимает — в одной много, в другой ничего — и шлёт это во все инстанции. Очень конфликтный, тяжёлый человек. И карцера никакого у нас нет, есть помещение вроде изолятора, такая же обычная палата, с мебелью. Вы поймите, у нас здесь больные люди, иногда их приходится изолировать, чтобы они не навредили себе или окружающим. Но единственное, что отличает это помещение от других, — зарешечённая дверь, но это чтобы происходящее в палате можно было видеть, для обзора.

Заведующий шутит: если Сергей Грачёв решит уйти из их интерната, персонал только перекрестится и будет провожать беспокойного постояльца чуть ли не с оркестром.