«Я буду думать, как реализовать надежды тамбовчан»

Две недели назад жителей Тамбова всколыхнула новость о том, что Максим Косенков после шести лет, проведённых в мордовской колонии, вернулся в родной город. Напомним, что Максима Юрьевича задержали в апреле 2008 года по обвинению в похищении его домработника Виталия Бабия. Расследование длилось много месяцев, и в итоге бывшего чиновника приговорили к 9,5 года лишения свободы. 

Условно-досрочного освобождения Косенков добивался очень долго, и вот наконец 7 апреля очередное ходатайство было удовлетворено, а на следующий день Максим Юрьевич уже был на свободе. 

15 апреля Максим Косенков при личной встрече поделился с «Житьём» своей точкой зрения на дело, рассказал о жизни в заключении и о планах на будущее.

Об освобождении

— Об удовлетворении ходатайства я узнал сразу, 7 апреля. Если честно, я не ожидал такого решения, никак не ожидал. Я знал, многое делается, чтобы моё освобождение не состоялось. Ведь действия, направленные на это, недостаточно скрывались. К примеру, неоднократно переносились судебные заседания, одно из них якобы из-за того, что мой адвокат не приехал в суд. Это был настоящий театр абсурда. 

Учитывая всё это, когда мне Дмитрий Васильевич (Кислинский. — Прим. ред.) сообщил о том, что ходатайство об условно-досрочном освобождении удовлетворено, я сначала решил, что он пошутил. Он таким умиротворённым голосом сказал мне: «Собирай вещи!» Я говорю: «Шутишь?» — «Нет, собирай вещи! Мы едем за тобой!» Какая после этого могла быть реакция? Растерянность, потерянность. С одной стороны, я, как любой человек на моём месте, все эти годы надеялся выйти на свободу. Но до последнего, зная, насколько активное сопротивление присутствует в моём деле, опасался, что будет достигнута договорённость и на уровне Верховного суда. Был уверен, что прокуратура, именно прокуратура Республики Мордовия, была тем органом, через который заинтересованные лица добивались того, чтобы я продолжал находиться в местах лишения свободы. Но видимо, что-то сработало по-другому. Кстати, в решении Верховного суда конкретно указано, что суд первой инстанции грубо нарушил закон. Судья решил, что «освобождение Косенкова преждевременно, так как у него не сформировалось уважительное отношение к обществу, к труду» и так далее, и это при наличии положительной характеристики. Поэтому Косенкову сидеть и ещё раз сидеть. 

Что ж, за время пребывания в местах лишения свободы я неоднократно сталкивался с тем, что те органы, надзорные, судебные, которые обязаны блюсти букву закона, оказались гораздо активнее и агрессивнее в своих действиях для того, чтобы этот закон нарушать. Отпускали убийц, отпускали неоднократно судимых. К примеру, передо мной освободился мужчина, который второй раз судим за убийство. Он вышел за 3,5 года до окончания срока. Мне же говорили, что надо посидеть ещё...

О работе в колонии

В колонии очень помогает работа. Её у меня было много, я без лукавства выполнял обязанности 6 — 7 человек вольнонаёмных работников. 

В колонии, где я отбывал наказание, было несколько ключевых направлений деятельности — это швейное производство, как везде, и новое для Мордовии производство мукомольной продукции — зернопереработка во всём комплексе, начиная от масляничных культур и до зерновых. Мы производили продукцию не только для нужд колонии, мы обеспечивали и централизованные поставки масла и муки шли на всю Мордовию, а с 2014 года ещё в Чувашию, Татарстан, Нижний Новгород, Пензу. 

Так вот я был в одном лице человеком, отвечающим и за производство, и за бухгалтерию, и за отгрузку этой продукции. Кроме того, до этого на мне было подсобное хозяйство, кто-то может иронизировать по поводу моей тяги к животным, но мне это нравилось.

Подсобное хозяйство в колонии — это как отдельный колхоз: большое поголовье свиней, крупный рогатый скот, куры. Сельскохозяйственная тема для меня была новой, неосвоенной, и я, пройдя все этапы, начав с низов, узнал очень много. Для моей жизни, как и для любого другого человека, эти знания вовсе не лишние. Ну а начинал я с тепличного хозяйства, выращивал овощи, вы об этом писали.

О жизни в колонии

Та колония, где я был, благодаря заслугам её начальника была учреждением показательным. В этом есть свои минусы, и свои плюсы. Из минусов, туда постоянно кто-то ездит с визитами, в этот день все — от осуждённых до руководства — сидели на пороховой бочке. Сегодня генералы, завтра правозащитники, послезавтра ещё кто-то...

Быт в колонии можно назвать даже комфортным, учитывая контингент, который там сидит, а это были убийцы, насильники. Так вот они были накормлены. Да, это не мясо по-французски, это не курица гриль и не пицца, но это было нормальное трёхразовое питание. Меняются и бытовые условия. Корпуса, которые ещё несколько лет назад не имели канализации, сейчас оборудованы душем и туалетом. Появились не так давно секции для заключённых, которые находятся на облегчённых условиях содержания. Это почти гостиница или пионерский лагерь. Моё мнение — должно быть жёстче, в колониях присутствуют люди, которых надо менять, а воспитательные методы в тюрьме пока отсутствуют. Тюрьма не перевоспитывает человека, она только развращает и озлобляет. Но, подытоживая, я хочу поблагодарить руководство Мордовского УФСИН, которое не стало ввязываться в сговор с теми, кто хотел, чтобы в моём личном деле появились нарушения. Их очень об этом просили... Появление такого нарушения давало бы законные основания для отказа в УДО. 

В колонии я освоил новую для меня категорию людей в общении, новую среду, но я ей не жил, я никогда не стану частью этой чуждой среды. Но с пониманием относился к этим людям. Есть два-три человека, с которыми мне, после того как они освободятся,будет не стыдно встретиться. На днях, кстати, звонил человек, который был осуждён за контрабанду компьютеров. Мужчина был осуждён, а после пяти лет заключения закон поменялся, и его освободили. Его дело я читал, ничего уголовного в нём не было, скорее это можно назвать борьбой структур. Почему бы мне с ним не общаться? 

О будущем

Преждевременно говорить о каких-то конкретных планах на будущее, если честно. Меня не было дома шесть лет. Конечно, я не могу закрыться от всех и вся и не собираюсь этого делать. В ближайшее время я буду осмысливать всё, что происходит вокруг, и оценивать, как я могу реализоваться в своём новом состоянии, как я могу реализовать надежды тамбовчан. Пока не знаю как, но надежды горожан я чувствую и понимаю. В свою очередь, хочу, чтобы тамбовчане и меня поняли: нельзя и не нужно от меня ждать сейчас того, чего кому-то хотелось бы, это неправильно.

Я не буду говорить плохо о ныне действующей власти, ни областной, ни городской. Я с уважением отношусь к президенту и, когда смотрел его интервью о последних событиях на Украине, смотрел его обращение к Федеральному собранию по ситуации в Крыму от начала до конца, у меня были слёзы на глазах, которых не было, даже когда меня осудили.

Единственный раз, будучи в местах заключения, я почувствовал, что не могу сдержать эмоции.

Я был горд за страну, за власть, которую по-разному оценивают, но в этой ситуации я солидарен с президентом в том, что надо защищать свои интересы — интересы страны и её граждан.

Что касается семейной жизни, сейчас мы с женой Ольгой определяемся, как мы будем жить дальше. Я с ней пока говорил только по телефону, у неё в Питере работа, она и меня зовёт туда, но я из Тамбова никуда не уеду. 

О деле

Так получилось, что я общался с человеком, который работал в следственном отделе в Нагатинском районе, где было моё дело. Он сейчас сидит. В местах лишения свободы он работал в моём подчинении. До беседы с ним я мог о чём-то догадываться, предполагать... Но ко мне пришёл бывший следователь и сказал: «Дело твоё заказное, его проплатили. Оно было в производстве Нагатинского следственного отдела, а когда поступил очередной «транш», его изъяли в производство Главного следственного управления Москвы. После этого дела все получили хорошие должности. Следователь, который его вёл, был назначен начальником отдела, судья, которая вынесла приговор, пошла на повышение. Кто проплатил... Если бы я знал точно, я бы сказал, не считаю нужным это скрывать. У меня есть информация, есть предположения. Мне сказали, на тот момент Тамбовской области было «выгодно» отметиться громким уголовным делом в отношении лица, который не связан с кем-то бизнесом, который не мог потянуть за собой цепочку других лиц. Таким человеком стал я. 

Кстати, 15 апреля ровно 6 лет с момента, когда меня задержали в гостиничном номере. Я собирался на съезд «Единой России», залетели, показали удостоверения, сообщили, что я обвиняюсь в совершении преступления и мне надо проследовать с ними. Проследовал... Всё, что было сказано, написано о деле, — неправда. Я никогда, будучи неглупым человеком, не пошёл бы на преступление, обсуждая его по мобильному телефону и на служебной машине. То, что произошло, — это бытовая история, которую выставили в другом ракурсе. Был факт, человек (Виталий Бабий. — Прим. ред.) совершает кражу, уезжает, потом звонит, говорит, что готов всё вернуть. Та встреча, которая состоялась в Москве, — исключительно его инициатива. Потом появилось заявление об исчезновении Бабия, которое написала Надежда Шевцова. Кстати, вскоре она, зарабатывая в магазине около трёх тысяч рублей, переехала в Москву, и у неё нашлись деньги на съёмное жилье в столице... 

История грязная, суд должен был в ней разобраться, но по факту приговор был переписан с обвинительного заключения следствия. Судья, всегда такая аккуратная женщина, на приговор явилась взъерошенной, растрёпанной. Тогда я подумал: сейчас она мне «задаст». Приговор — 9,5 года. Ещё раз повторюсь, это бытовая история, в которой я собираюсь разобраться. Я хочу, чтобы человек, который меня обокрал, понял, что он совершил плохой поступок. Я считаю, приговор незаконный, преступления я не совершал. Я буду использовать все способы, чтобы добиться изменения приговора или его отмены. Добиваться решения буду, исходя из обстоятельств, которые имели место. А имело место преступление, совершённое Бабием. Моё уголовное дело строится на его показаниях, а Бабий врёт. Я надеюсь, что дело против Бабия, которое пять лет пытаются закрыть, дело, которое находится в производстве следователей УМВД по Тамбовской области, будет объективно расследовано. Уже 15 раз суд сказал, что закрытие этого дела за отсутствием состава преступления со стороны Бабия противоречит закону. А именно по этим основаниям, мол не было факта кражи, его пытаются закрыть. Помимо признания Бабия есть свидетели, которым он показывал деньги, есть изъятые у Бабия вещи, следственный эксперимент у меня в доме, где Бабий показал, как вскрывал шкатулку, из которой похитил ценности. Я прошу следователей: включите трезвый ум, холодный рассудок и действуйте по закону.

О Тамбове и изменениях за 6 лет

зменения в Тамбове, конечно, есть, но, с моей точки зрения, медленно всё идёт. Естественно, люди работают, осуждать я никого не могу, это некорректно. Но мне представляется, что за 6 лет можно было сделать больше. Мне очень часто снился Тамбов, моя работа. Город представлялся мне более ярким, ухоженным, более зелёным и более разумным. Я уверен: надо аккуратнее относиться к инициативам предпринимателей при принятии решений о возведении новых объектов. Прежде всего речь о торговых центрах, принадлежащих заезжим структурам. Я сам был не против, когда такие темы возникали. Потому что считал, что бизнес должен развиваться в условиях конкуренции. Но власть на то и власть, чтобы не душить своё, не создавать таких преференций иногородним бизнесменам, при которых наши чувствуют себя ущемлёнными. 

Я с предпринимателями пока не общался, но впечатление некоторой ущемлённости у меня складывается. Здесь надо находить решения, которые бы удовлетворяли всех. Я был категорически против строительства торгового центра в парке культуры. Когда я увидел это сооружение, мой первый вопрос был — где парковки и стоянки? Если подъезжать к торговому центру будут со стороны Набережной... Это кошмар! Ездить будут по людям, по детям, которые там гуляют. В этом месте можно и нужно было провести реконструкцию — в продолжение начатой на Набережной с выходом на ул. Советскую. Были такие планы. Но я вижу объект, который называют мавзолеем. 

Да, я увидел на улицах новые светильники, но это ли главное? Надо окультуривать себя, город, надо со­здавать привлекательный образ Тамбова и для горожан, и для гостей. И будет бизнес развиваться, и поедут сюда, когда Тамбов не будет деревней, когда он будет реальным городом. Если люди считают, что мне что-то удалось сделать за два с половиной года моей работы, это связано с моим желанием сделать его городом, в котором хочется жить.

О горожанах

По приезде в Тамбов я, конечно же, в первую очередь повидался с родственниками, а потом съездил на кладбище, навестил двух дедов, одного из которых — отца моего папы — не стало, пока я был в колонии. Побывал на могиле Валерия Николаевича Коваля, зашёл к Константину Николаевичу Стегачеву, с которым у нас были хорошие отношения, к другим людям, которых я знал. 

Реакция, с которой встретили меня горожане, для меня бесценна, поверьте, она дорогого стоит. Такая реакция заставляет меня переосмыслить не только свою жизнь, но и переосмыслить вообще цель человеческой жизни. Я понимаю, что не просто обязан людям, я должен их не подвести, а в какой форме, время покажет. Я живу в этом городе, уезжать отсюда никуда не планирую, возможно, этого кто-то и хочет, но нет. У меня была фраза, если помните, я говорил, что, когда уйду с должности главы администрации, рано или поздно, я не хочу, чтобы мне плевали вслед. 

Я ушёл не совсем обычно, точнее, совсем необычно, но я рад тому, что мне вслед не плюют. Хотя всегда были те, кто доволен моей работой, были и недовольные, это нормально. Но в очередной раз скажу: я любил свой город, люблю и буду любить. Со всеми его плюсами и минусами. Характер наших земляков, очень сложный, но вот этот характер, он заставляет меня, коренного тамбовчанина, быть солидарным с жителями и делать так, чтобы город был лучше.

КОММЕНТАРИЙ ПОЛИТОЛОГА

«Феноменален сам факт появления Косенкова во власти»

По мнению политолога Дмитрия Сельцера, ничего сверхъестественного в отношении тамбовчан к Максиму Косенкову не ощущается, хотя Дмитрий Григорьевич не исключает, что круг его общения несколько другой, нежели тот, в который входят почитатели Максима Юрьевича.

— Так что о феномене Косенкова в таком ракурсе я сказать ничего не могу, потому что просто об этом не знаю. Феноменально для меня другое — это, наверное, сам факт появления Косенкова во власти и в политике. По моему мнению, у него на тот момент был слишком малый опыт социализации. Достаточно быстрый подъём по карьерной лестнице для меня, как политолога, выглядит несколько искусственно, как это произошло — не ясно. Ответив на этот первоначальный вопрос, можно было бы рассуждать обо всём, что произошло с Косенковым впоследствии. Его задержание и осуждение я считаю нелепым, но не менее нелепым считаю и такой стремительный взлёт.