«Врача сейчас любой алкоголик на лавочке может засудить». Почему медики уходят из скорой
Отработав несколько лет на одной из городских подстанций, Алексей ушёл в менеджеры по продажам. А иначе, говорит, сошёл бы с ума — от стрессов и низких зарплат
В России сегодня, 28 апреля, отмечают свой профессиональный праздник сотрудники скорой помощи. Эти медики на передовой, и часто именно они спасают пациентов. И вместе с тем их труд, по мнению многих, самый тяжёлый и не престижный.
Корреспонденты «МОЁ! Online» поговорили с бывшим фельдшером скорой помощи, который уволился несколько лет назад. Алексей откровенно рассказал о сложностях работы в скорой, а также развеял мифы о пьющих врачах.
Когда Алексей «завязал» с медициной, ему было 29 лет. На вопрос, почему он ушёл, он ответил так:
— Иногда я приезжал со смены домой и… через несколько часов просыпался за рулём в машине. То есть не хватало сил, чтобы выйти, дойти до постели: отрубался прямо в салоне. Максимум, что я получал в 2019 году - 25,5 тысячи рублей. А зачастую было меньше 20… А у меня двое детей.
При этом Алексей признаётся, что пошёл в медицину не ради денег, он хотел помогать людям. Его родные – тоже медики. По словам нашего героя, одновременно с ним с подстанции скорой уволились ещё пять человек.
— Я работал на полную ставку, дежурства сутки через трое, с 7:30 до 7:30. Каждую смену в среднем — и в лучшем случае — порядка 20 вызовов на бригаду. Бывало под 40. Практически все 24 часа ты в разъездах, - объясняет Алексей. — «На базу» заскакиваешь минут на 15, на обед. То есть на обед отводится 20 минут, но некогда, хватит и 15. Когда дежуришь, считай, не спишь. Совсем. На нашей подстанции, которая обслуживала один из самых больших районов, дежурило в среднем 10 — 15 машин, а на весь город выходит на линию обычно 60 — 70. Это катастрофически мало для миллионника. По нормативам на каждые 10 тысяч населения — одна бригада скорой. Вот и считайте: Воронежу нужно минимум 100. Первые сутки после дежурства ты просто спишь. В оставшиеся двое стараешься подработать — на платной скорой. Многие калымят. И получается, на новую смену идёшь неотдохнувший. Я уже говорил: засыпал в машине. Доходило до слёз. Вот я мужик — и не могу, слёзы текут от дикой усталости. За последние 10 месяцев моей работы умерли несколько врачей скорой помощи, им и 50 лет не было: сердце. И молоденький фельдшер умер. Нашли дома, не дошёл на дежурство. Сказали, тоже сердце: «внезапная остановка»...
Мы спросили Алексея, помнит ли он первого пациента, который у него умер. Наш собеседник признался, что сильно переживал из-за летальных исходов.
— Это была женщина. Потом ребёнок лет пяти. Точно не вспомню. Ребёнок, кажется, в ванной захлебнулся. Я плакал, - вспоминает Алексей. - Потом привык. По-другому нельзя, если раскисать, смертей будет больше. По нормативам на подстанциях скорой должны быть комнаты психологической разрядки. Конечно, их нет. И на алкотестере перед сменой проверяют только водителей. Что у человека в голове, на сердце, чем он стресс снимал после последней адской смены — какая разница.
На здоровье медиков сказываются не только перегрузки, но и отношение пациентов. Даже если врач или фельдшер сделал всё по инструкции, не факт, что его не привлекут к какой-либо ответственности по жалобе больного.
— Самыми страшными были вызовы в наркоманские притоны. Ты один, за тобой закрывается дверь… Избивают на вызовах и ребят, и девчонок-медсестёр. Но решений о мерах безопасности для работников скорой нет: элементарно раздали бы электрошокеры. В машинах поставили экстренные кнопки, по вызову, по идее, должны приезжать росгвардейцы. Но при мне был случай: кнопка не сработала. Да и как сообщить водителю, который сидит в машине на улице, мол, меня тут бьют?! И ещё очень давила травля. Врача сейчас любой алкоголик на лавочке может засудить. Это неправильно.
Алексей вспоминает, как ему хвастался один из пациентов, что «поимел» 50 тысяч у больницы — якобы после лечения рука не работала. Хотя вины врачей в этом не было – у мужчины были порваны сухожилия?
— Раз приезжаю к старушке — гипертонический криз. Время около шести вечера, а у меня уже 18-й вызов. Её дочь просит обуть бахилы. Надеваю, меня нечаянно качает в сторону… «А, пьяный?» С дочкой истерика, к старушке не подпускает, та едва ли не в судорогах, — вспоминает Алексей. — Дочь вызвала полицейских. Только когда те приехали, я смог сделать бабушке укол. А вернувшись на подстанцию, сам лично вызвался подуть в алкотестер — на видеокамеру. Позор. Конечно, прибор показал по нулям! Врачей загоняют в угол, они обслуживающий персонал. Впечатление, что это идёт сверху, на уровне госполитики. Цель? Подвести медицину под добровольное страхование: за что платишь — так тебя и лечат. А сейчас замкнутый круг. Неадекватные нагрузки в той же скорой и эффективность снижают. Выход, на мой взгляд, — увеличить количество бригад. Но откуда взять на них деньги? Оплачивать все вызовы, даже «отказные», государству невыгодно. Профессия унижена.
Кто же тогда остаётся работать в профессии? Алексей говорит, что это самые молодые, которым нужна практика, чтобы закончить образование.
— Получают диплом и идут к частникам. Или в менеджеры, — объясняет Алексей. — Вы спрашиваете: уволился я и ещё пятеро — кто остался? Студентам медакадемии на старших курсах надо три года отработать в медучреждении, им начисляют баллы, которые влияют и на диплом. Больше всего баллов за работу на скорой. Приходят на полставки или на полную медсестрой или медбратом. И формально в штате люди. Но они без опыта. А подучатся — в большинстве своём бегут…
О том, надо ли платить скорой за уколы, кто должен носить тяжёлых пациентов и хватает ли медикам оборудования, читайте в «МОЁ! Плюс».
